Канат Омар
ЭТО СТРЕЛЯЛИ В МЕНЯ
когда пожилые родители пересидев у дочери все три кошмарных дня
и заставив сидеть с ними сына
который поначалу рвался на площадь чтобы видеть своими глазами
как народ наконец говорит
пусть неумело косноязычно задыхаясь от ярости но честно
и оттого речь его чиста
а потом увидев по центральному телеканалу
(потому что интернет сразу отключили а независимых журналистов
сделали зависимыми от воли случая и пули-дуры)
погромщиков с их криворотыми предводителями
тех самых титушек знакомых по зарубежным новостям прошлого десятилетия
а следом за ними трясущихся от вожделения мародёров
рушащих любимый город
то сразу как-то сник и просидел с ними вместе
все эти три дня
со стариками сестрой и племянниками
так вот когда пересидев три дня у дочери и дождавшись затишья
пожилая пара отвозит сына на стареньком митсубиши до самой его квартиры
чтобы с ним ничего по пути не случилось и затем успокоенная
возвращается наконец домой
её без предупреждения расстреливают военные
прицельным огнём на поражение
очень точным как на стрельбище или экзамене на политическую зрелость
умение стремительно развернуться по ветру
и сохранить невозмутимость
как будто бы это совсем не позорно и несгибаемые предки столетиями
учили именно этому
и автомобиль взрывается и горит на перекрёстке
как во время войны
которую объявили себе
не спросив никого
и никто его не тушит потому что никому нет дела
и сын всё никак не может дозвониться до стариков
и потом они с сестрой ищут по всему городу
звонят в полицию больницы морг
и только на четвёртый день находят останки автомобиля
на том самом перекрёстке
и сын собирает пошатываясь
рассыпающийся пепел любимых
обугленные косточки матери
хрупкий как ёлочная игрушка из новогоднего детства череп отца
и никак не может отскоблить
от металлического остова
драгоценную присохшую грязь
шепчущуюся с ним золу
и тогда ему помогают сделать то что он должен
те кто уже давно мертвы
когда об этой истории
как и многих таких же
– о застрелянных детях о сгоревших заживо семьях о пулевых отверстиях в окнах мирных домов –
рассказывает жена
её рука с чашкой дрожит и красный остывший чай едва не выплёскивается на белоснежную
рубашку с короткими рукавами
а почему она в рубашке когда за окном январь
ведь она сидит за кухонным столом у окна и смотрит не отрываясь на улицу
от которой тянет холодом
кто мне ответит